Персидские мотивы Новости ©LineaS
Это было очень давно, так давно, как все наши самые светлые детские воспоминания…
Ее звали Татьяна. И она была красавица, истинно русская красавица: огромные серые глаза, темно-каштановые волосы, заплетенные в косу, пунцовые пухлые губы, чистейшая кожа – «кровь с молоком». Очень высокая, «в теле», но статная, крепкая. Было ей тогда около тридцати – самый расцвет красивой, уверенной в себе женщины, имеющей все: образование, семью, любимую работу. Выпускница филфака университета, она была моей учительницей по русскому языку и литературе.
До нее занятия у нас вела некая истеричная офицерша с Украины, случайным образом попавшая в наш военный городок посредством бракосочетания с курсантом (далее – старшим лейтенантом) ракетных войск стратегического назначения. Сказать, что я ее не любила – нельзя, я ее просто презирала, ибо она была ярко выраженная дура. Такой бессвязности речи, такой ограниченности кругозора, такого буквоедства, при патологической экзальтированности и непомерном апломбе («Я могла бы учится в аспирантуре, но из-за того, что я жена советского офицера, приходится вас, дураков, обучать в этой дыре…») я в ту пору еще не встречала (большинство учителей были из «старой гвардии», возраста наших бабушек-дедушек). Не мудрено, что для меня она была чудовищем – дети остро чувствуют пустышку.
Но, к моему счастью, она довольно быстро покинула нашу школу по причине не к месту затеянного скандала с довольно заслуженной учительницей, муж которой был в гораздо больших чинах, нежели ее свежеиспеченный «старлей». Учебный год был в разгаре (начало декабря), замены не было, до марта мы жили на временных подменах (то практикантка, то пенсионерка, то вообще никого…). Понятно, что ничего хорошего это не сулило – мы попросту «заваливали» учебную программу.
Именно в этот момент в нашей жизни и возникла Татьяна, которая в ту пору работала в районном отделе образования, но была откомандирована к нам, оставшимся без учителя, как последняя надежда на успешное преодоление шестого класса средней школы.
Я помню, как она впервые вошла в наш класс. И с первого же взгляда, с первого же слова я поняла: это она – моя Учительница! Я (и не только я!) влюбилась в нее сразу же и бесповоротно. Есть такой сорт учителей, соль земли, которые влияют на наши умы и судьбы, которые задают нам стандарты на всю последующую жизнь и на которых мы всегда держим равнение, сколько бы не прошло лет – они навсегда в нашем сердце. Татьяна была одной из них и стала не только надеждой, но и нашей верой, и нашей любовью.
Как это произошло? Мгновенно! Помню, по школьной программе мы тогда проходили «Дубровского». Татьяна всеми силами пыталась развить дискуссию, вызвать на разговор. Реагировали мы вяло, на вопросы отвечали бездумно, по-совковому заученно… И вдруг, она спросила: «А любила ли Маша Дубровского»? Мы нестройно заблеяли: «Да, да, любила…». И тут она схватила книгу с ближайшей парты: «Да разве это любовь? Вдумайтесь»! И тут же зачитала нам цитату (слова Маши) из Пушкина: «Нет, нет, – повторяла она в отчаянии, – лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского…».
Мы оторопели: учитель ничего не навязывал, не поучал, не внушал, не указывал, не требовал зарубить себе на носу или заучить заезженный шаблон «правильного» ответа. Учитель, настоящий Учитель, заставляющий думать и делать самостоятельный обоснованный выбор, стоял перед нами и побуждал к высказыванию собственного мнения.
В этот самый момент мы и приняли ее безоговорочно и бесповоротно – в ней присутствовало бесконечное уважение к нашей позиции, к нашему выбору; она относилась к нам, как к равным, а значит, она была «нашей».
Остаток учебного года пролетел гладко и интересно, а потом наступили летние каникулы. За время каникул постоянный учитель был найден и вернувшись осенью в свой класс, Татьяны мы уже не застали. Седьмой и восьмой класс мы провели с другой учительницей. Годы эти были неспокойными – дважды сменился классный руководитель, поменялись учителя-предметники. Затем были экзамены, кто-то покинул школу, кто-то остался. Мы вступали в пору своей юности – ощущение безбрежности предстоящей взрослой жизни захлестывало с головой. Но где-то, в укромном уголке души теплилась мечта: «Как было бы хорошо, если бы Татьяна вернулась к нам»!
Хотите – верьте, хотите – нет, но она вернулась! Я до сих пор помню, каким дружным громким ревом мы встретили ее на первом уроке литературы. И…понеслось! Это были не уроки, это были споры до хрипоты, это были «битвы стенка на стенку», это были бесконечные диспуты, рефераты, сочинения и эссе. Это были передаваемые из рук в руки стопки ее личной подписки дефицитной «Юности» и трудноперевариваемой «Литературной газеты». Это были поэтические вечера и регулярные внеклассные чтения. Это был он - великий и могучий, бесподобный по силе чувств и ясности их выражения русский язык, ставший для нас главной потребностью жизни.
Думаю, что нет нужды, говорить о том, что экзамены по литературе все мы сдали блестяще. Но это всего лишь маленькая толика того, что дала нам Татьяна. Главное, как водится, оценке не подлежало…
Все, кто учился в выпускных классах средней школы позднего советского периода (9-10 класс), знают, что основная интрига учебной программы по литературе была закручена на двух наших величайших поэтах начала двадцатого века – Владимире Маяковском и Сергее Есенине. Примерно так, как люди делятся на приверженцев Достоевского и Толстого, мы разделились на приверженцев Маяковского и Есенина. Разумеется, я была ярой поклонницей Маяковского, и до последнего отвергала Есенина. Я возмущалась его образом жизни, я не принимала этого упадничества, этого «дна» жизни. Я требовала силы воли, жажды победы. Я много чего тогда требовала, и от себя, и от других – перфекционизм помноженный на безусловное лидерство плохой советчик…
Нет, мое неприятие никогда не основывалось на широко распространенном принципе «Пастернака мы не читали, но не одобряем…». Напротив, я читала безостановочно, все, что только могла раздобыть из напечатанного: я должна была доказать себе и всем (и Татьяне, само собой), что Есенин «не прав» каждой своей строчкой. Но не обошли наши споры стороной и Маяковского. Татьяна считала, что он всю свою жизнь любил Татьяну Яковлеву, я же считала, что он обожал Лилю Брик.
Боже, боже! Как мало о жизни знала тогда я, и как много знала о ней Татьяна! Разумеется, я была не права. Ни в отношении Есенина, ни в отношении Маяковского. Пройдут годы, прежде, чем я все пойму, прежде, чем сама узнаю цену одиночеству, предательству, непониманию и трусости. Прежде, чем пойму, что есть настоящая свобода и что такие люди, как Есенин, всегда выбирают только свободу, даже если эта свобода дается ценою «деревянных костюмов». Прежде, чем я пойму, что такие люди, как Есенин всегда одиноки, всегда лишние. Так же, как Аксенов, Высоцкий, Довлатов. Пропасть времени разверзнется прежде, чем я пойму, что даже умнейшие и талантливейшие люди могут оказаться трусами, готовыми продать себя за должность, за место под солнцем, за тиражи. Что их уверенность и размах – всего лишь вывеска, за которой прячется такой страх, такая безысходность, такая зависимость от всех и вся, что даже выбор в пользу любимой женщины становится невозможен и уделом (и то, если повезет!) остается та, что просто уверенно поведет за руку, причем не важно куда. Кто-то из них этого не переживет, как Маяковский, а кто-то всю свою жизнь будет за это оправдываться… Все это я пойму, все это придет. Да, я всегда буду любить Маяковского. Но «героем моего романа» в итоге станет не он, а Сергей Есенин: моей болью, моей тоской, моей любовью.
А невероятным во всей этой истории будет другое, невероятным станет вердикт Татьяны, когда она скажет мне: «Прекрати отстаивать надуманные позиции, ты – не Маяковский и никогда им не будешь, потому что ты – Есенин»! Как удалось ей разглядеть во мне тогдашней этого бунтаря-одиночку, волка, стремящегося за флажки? Загадка, легко понятная настоящему Учителю и совсем непонятная нам…
Пройдут годы (да так быстро, что в один прекрасный день ты всего лишь растерянно спросишь себя: да как же это все так-быстро-то?!), Татьяна станет директором нашей школы и пробудет в этой должности много лет, дольше, чем любой из предшествующих и последующих директоров.
Я же навсегда останусь в Москве и увидимся мы после школы разве что пару раз. Дела, дела, извечная суматоха жизни. А потом, вдруг, раздастся телефонный звонок, и подруга скажет: «Татьяна умерла» … И снова годы, годы, но уже без нее, без Татьяны.
Она умерла почти двадцать лет назад. Ей было немногим за сорок – инсульт, ее не довезли даже до больницы. Она ушла, оставив вместо себя пустоту, которую никем не восполнить. Но она ушла, оставив нам себя, свою любовь и свое напутствие.
«Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин».
Посвящение моей учительнице и моему любимому поэту: новая линия средств для волос – «Персидские мотивы»:
1. Шампунь-фитокондиционер с иранской хной и глицерином «Шаганэ»
«Свет вечерний шафранного края,
Тихо розы бегут по полям.
Спой мне песню, моя дорогая,
Ту, которую пел Хаям.
Тихо розы бегут по полям».
Шампунь с иранской хной «Шаганэ» особо эффективен при жирной себорее и перхоти. Он отличается повышенным содержанием дубильных веществ, благодаря которым укрепляет луковицы волос. В случае очень светлых или осветленных волос шампунь может придавать им золотистый оттенок (слегка окрашивать очень светлые волосы).
2. Шампунь-фитокондиционер с бесцветной хной и хмелем «Пери Хороссана»
«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог».
Шампунь с бесцветной хной «Пери Хороссана» обладает наиболее выраженными кондиционирующими свойствами и способствует пышности и легкой укладке волос за счет эффекта био-ламинирования волос. Не окрашивает волосы, даже светлые или осветленные.
3. Шампунь-фитокондиционер с пудрой календулы и жирным маслом мускатного ореха «Лала»
«Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?
И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят».
Шампунь с календулой «Лала» обладает повышенными моющими и антисептическими свойствами, устраняет зуд, воспалительные процессы, аллергические реакции и неприятный жирный запах. Не окрашивает волосы, даже светлые или осветленные.
4. Шампунь –фитокондиционер с пудрой ирного корня «Персидские мотивы»
«Хороша ты, Персия, я знаю,
Розы, как светильники, горят
И опять мне о далеком крае
Свежестью упругой говорят.
Хороша ты, Персия, я знаю».
Шампунь с ирным корнем «Персидские мотивы» обладает эмолирующим эффектом, распутывает и разглаживает волосы по длине, придает им блеск, способствует быстрому росту волос. Не окрашивает волосы, даже светлые или осветленные.
Шампуни-фитокондиционеры новой серии «Персидские мотивы» обладают не только прекрасной моющей способностью, но и отменными кондиционирующими и целебными свойствами.
Шампунь-фитокондиционер состоит из двух основных компонентов – натурального мыла, отличающегося повышенной растворимостью в воде и устойчивым пенообразованием, и растительных добавок в виде экстрактов, настоек и настоев лекарственных растений, а также пудры лекарственных растений и растений, содержащих природные сапонины и латекс (природный каучук).
Благодаря таким добавкам шампунь отлично подойдёт не только для очищения волос и кожи головы, но и для устранения различных проблем (жирная себорея, перхоть, раздражение, воспалительные процессы, гнойничковое поражение кожи), а также для укрепления волосяных луковиц и уплотнения рогового слоя эпидермиса.
Входящие в состав шампуня масла: арганы, жожоба и конопли, масляные экстракты хмеля, крапивы, мускатного ореха; пудры иранской или бесцветной хны, ирного корня, календулы и других растений, содержащих сапогликозиды; вытяжки из растений-адаптогенов (сапогликозиды женьшеня, лимонника, родиолы, аралии, конского каштана и солодки), а также натуральные эфирные масла (кедр, кипарис, вербена тропическая, шалфей лекарственный) благотворно влияют на здоровье волос и кожи головы.
Шампунь-фитокондиционер стимулирует рост и увеличение объема волос, способствует их гладкости и эластичности, делает волосы послушными, мягкими и блестящими.
И натуральное мыло, и растительные пудры обладают вяжущим, антисептическим, противогрибковым и дезодорирующим действием, благодаря чему помогут глубоко очистить кожу от мертвых роговых наслоений, избавиться от перхоти и воспалительных процессов в волосяных фолликулах.
Все шампуни данной серии отличаются повышенной растворимостью в воде и улучшенной смываемостью, что облегчает их использование в жесткой воде. Натуральные компоненты шампуня связывают свободные соли жесткости, предотвращая их оседание на волосах и коже головы.
Пользуйтесь на здоровье и всегда будьте здоровыми и красивыми!
Всегда Ваша,
Елена LineaS.